Вы преувеличиваете. На частную жизнь в эпоху зрелого застоя государство уже не покушалось. В Железном занавесе было много дырок. Классическую литературу никто не запрещал за малыми исключениями. Когда мне училка говорила, что Раскольников терзается муками совести, я говорил, что не вижу этих терзаний на страницах романа и просил показать мне пальцем, где именно он терзается. На моральный кодекс строителя в 60-е уже плевали, фронда была всеобщей, всерьез большевистские взгляды не исповедовал никто, в том числе и те. кто званимался их пропагандой. Люди интересовались чем угодно, только не марксизмом-ленинизмом, в том числе и тем, что описано в "Другой жизни": мадам Блаватская, белибердяевы, религия, история. Все это уже дозволялось.