Я вот точно могу сказать, когда я стала злостной антисоветчицей, - 21 августа 1968 года прямо с раннего утра.  До этого я была вольнодумной студенткой, но не могу сказать, что начисто отрицала возможность социалистического пути развития или возможность "социализма с человеческим лицом".  Более того, я очень внимательно и с большим интересом следила за попытками чехословацкой компартии изобразить это человеческое лицо.  Не помню, что я услышала раньше по радио - глушилку (до этого на государственные радиостанции типа "Би-би-си" только "Маяк" натравливали, а глушилки были для "Свободы") или сообщение, что войска Варшавского Пакта вошли в Чехословакию, но это неважно, поскольку и то, и другое означало, что по человеческому лицу пошли танки.

Нельзя сказать, что такое развитие событий было для нас неожиданностью.  Летом 1968 года старые газеты ещё выдавались в библиотеках всем желающим и я с друзьями хорошо проштудировали венгерские события 1956 года, но всё-таки в душах теплилась надежда, что "нонеча не то, что давеча".  У меня тогда был коханый, который в нашей паре играл роль трезвомыслящего человека.  Он позвонил рано утром, но я уже знала и говорила ему, что надо что-то делать, хотя бы одеть траурную повязку на руку.

Он решил увезти меня от греха подальше и таки увёз меня в такое место, где мне в голову не могло прийти заняться антисоветской агитацией и пропагандой.  Повёз он меня на правительственные дачи за высоким забором с охраной, где в это время отдыхала его сестрица - невестка референта Шелеста (1-го секретаря КПУ) - со своим годовалым ребёнком.  Самого референта и его супруги на даче не было, а была только молодёжь и дети.  На закрытом пляже толпилось немало народу, почти все с переносными приёмниками, которые дачники крутили во все стороны, чтобы сквозь шум глушилки всё-таки уловить отдельные фразы.

У нас, конечно, тоже была какая-то спидола, с которой мы сели в лодку и поплыли на середину реки, считая, что там у нас будет больше шансов что-нибудь услышать.  Что-то нам таки удалось поймать, настроение у всех было подавленное.  Даже самые лояльные молодые коммунисты приговаривали: "Жаль, что так пришлось..." или "Жёстко они взяли".  Пражскую весну закатали в асфальт и начинался период застоя.  В этот день быть коммунистом стало скучно, а шестидесятники стали трансформироваться в диссиденты или/и уходить во внутреннюю эмиграцию, которая у многих логично завершилась настоящей.

В 1980 в Польше начались забастовки и организовался профсоюз "Солидарность".  По обстоятельствам раздавить Польшу уже не получилось.  1956 - 1968 - 1980 годы Обезьяны.  Наверное, эта Обезьяна тихо доконала бы СССР в следующий свой приход в 1992 году, но козлы организовали ГКЧП с танками в августе 1991 и поэтому совок развалился в этот год Козла.