![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
В среду подполковник Даррел Вандевелд, седьмой прокурор отказавшийся работать с Военной комиссией, решающей дела узников Гуантанамо, давал показания в Сенате. Он описал дело молодого афганца, которого в 16-летнем возрасте в декабре 2002 арестовали в Афганистане по обвинению в том, что он бросил гранату в двух американских солдат и переводчика. В его деле было его признание, записанное на видеоплёнку.
Когда прокурор стал готовить дело к слушанию, он обнаружил, что парень подвергался пыткам и издевательствам и после ареста в Афганистане и когда привезли его в Гуантанамо. Дважды он пытался покончить собой. Но самое замечательное открытие прокурор сделал не в его деле, а в других - существовали ещё две видеозаписи, в которых ещё два человека признавались, что тогда же бросили ту же гранату в американских солдат. Прокурор испугался за свою психику и подал в отставку.
В заключение Вандевелд сказал:
Imagine that U.S. soldiers captured on the battlefield were, today, being subjected to the type of trial proceedings that we plan to set up through these military commissions. Imagine that our service members had been tortured or abused, and that the commissions hearing their cases allowed into evidence statements obtained through coercion. Imagine that defense counsel were thoroughly under-resourced and prohibited even from viewing information critical to their cases, and that exculpatory evidence was hidden. Imagine that the evidence against our soldiers was so weak, and had been gathered in such a shoddy and disorganized manner, that the commissions allowed hearsay into evidence -- to be analyzed not by professional judges but by lay jurors -- just to "make sure" that any and all prosecutions were successful. How would out government react to such trials? I imagine the uproar would be close to deafening.
А военное счастье, как известно, изменчиво...