gracheeha

Дед мой был специалистом по точным измерительным приборам и работал тогда в Палате мер и весов. Как он говорил, в припадке идеализма вступил в партию по ленинскому призыву. А перед арестом, как водится, его из партии исключили так, что арест для него полной неожиданностью не был. Но с работы не увольняли, иначе бы он более обдумано смылся.

После того, как Ежова и его ребят ликвидировали, дед посчитал, что вот - разобрались с мерзавцами и вернулся домой, но грехи за собой знал, поэтому правды не искал, а устроился на работу по специальности на электростанцию (ТЭЦ-2, на Подоле была). Конечно, под своей фамилией, работая в Палате ему приходилось инспектировать почти все индустриальные производства Киева и по Украине тоже. Его хорошо знали и знали про его арест, но время тогда было такое, что дела НКВД люди не обсуждали. Арестовали, выпустили - значит, так надо. Соседи тоже вопросов не задавали - меньше знаешь, крепче спишь.

После 22 съезда КПСС деду вожжа под хвост попала: "а вот они меня из партии ни за что исключили, так пусть восстановят!" Старику уже за 70 было и он недавно на пенсию ушёл, как говорила бабушка, дурью маялся. И собрался писать по инстанциям, правды искать, а бабушка - жизнью пуганная - боялась. Мама моя нашла компромиссное решение, напишет она. И написала коротенькое письмо, кажется, в Киевский горком партии, что просит объяснить, за что её отца в 1937 году исключили из партии в то время, как он всегда был предан делу партии и прожил свою жизнь настоящим коммунистом.

Сначала приходили ответы "Уважаемая Лидия Марковна, Ваше письмо переслано туда-то" и каждый раз бабушка причитала, что добром эта затея не кончится. А потом пришло письмо из реабилитационной комиссии, что "мы с глубоким сожалением сообщаем Вам, что Ваш отец был убит при попытке к бегству. Посмертно реабилитирован от выдвинутого обвинения..." Не могу даже передать, какой шок это письмо вызвало в семье. Дед-то наш, оказывается, живёт нелегально! Даже деду расхотелось восстанавливаться в партии.

Самое грустное, что письмо это бабушка сожгла и сурово заявила всем в семье, что мы его никогда не получали, не дошло до нас почте, потерялось и мы о нём ничего не знаем. Она боялась, что деда пенсии лишат и другие неведомые кары на наши головы посыпятся. Мой отчим отнёсся к её страхам с пониманием и мне было велено никогда об этом не заикаться с подружками, на всякий случай. Племянники деда - все партийцы при положениях - тоже сказали, что время Хруща не вечно, а что там дальше будет - никто не знает, лучше помалкивать.

Но потом дедушка по этому поводу много смеялся. Бабушка со временем тоже расслабилась и улыбалась, когда дед вспоминал. А на его поминках, когда уже все изрядно навеселе были один из его племянников сказал, что, не горюй, тётушка, небось, через пару месяцев дядя Марк здоровенький домой заявится, и все рассмеялись, даже бабушка.